— Как проходит ваш обычный день?

— Я рано встаю и еду в офис в Кембриджский университет, где я работаю со своими коллегами и студентами. Также я общаюсь посредством имейла с разными учеными со всего мира. Конечно, из-за моей болезни мне постоянно требуется помощь. Но я всегда старался не поддаваться ограничениям своего диагноза и вести полноценную жизнь. Я много путешествовал, ездил в Антарктику, даже побывал в состоянии невесомости. (Пауза.) Кто знает, может быть, однажды я и в космос слетаю.

— Раз вы упомянули о космосе. Пару лет назад ваша дочь Люси и Пол Дэвис, ученый из Университета штата Аризона, передали в космос сообщение от аризонских школьников, адресованное представителям иных цивилизаций. Я читал, что вы как-то сказали, что не в восторге от идеи контактов землян с другими формами жизни. Пытались ли вы отговорить Люси от этой идеи? И если представить, что вы сами посылаете такое ­сообщение в космос, каково было бы его содержание?

— Я назвал это плохой идеей потому, что представители других цивилизаций могут оказаться гораздо более развитыми, так что наша земная цивилизация может просто не выдержать конкуренции. Но конкурс «Дорогие инопланетяне» совсем о другом — там предполагается, что внеземная цивилизация уже проконтактировала с нами, и нам нужно придумать ответ. И школьникам предлагается проявить свои творческие способности и научные знания, ­чтобы объяснить любопытным пришельцам, что же представляет собой человеческая цивилизация. Я более чем ­уверен, что, произойди такой контакт на самом деле, чело­вечество непременно захочет послать инопланетянам свой ­ответ. ­Подобные задачи помогают ребятам задуматься о том, что представляет собой человечество и наша планета в целом, и попытаться разобраться, какие мы и чего мы достигли.

«Представители других цивилизаций могут оказаться гораздо более развитыми, и наша земная цивилизация просто не выдержит конкуренции»

— Прошу прощения, если мой вопрос покажется неловким, но я слышал, что некоторые эксперты по БАС утверждают, что вы слишком уж хорошо себя чувствуете для своего диагноза. Как бы вы ответили на подобные предположения?

— Возможно, у меня не самая распространенная разновидность этого диаг­ноза. Ведь от него обычно умирают через два-три года. Мне точно пошло на пользу то, что у меня есть моя работа и хороший уход. Мое забо­левание научило меня не поддаваться жалости к себе, ведь у многих не получилось добиться того, чего удалось добиться мне. Сейчас я счастлив в большей степени, чем до диагноза. Мне повезло, что я занимаюсь теоретической физикой, ведь в этой области инвалидность не играет особой роли.

— Учитывая все, что вам пришлось пережить, что бы вы сказали человеку, которому поставили такой серьезный диагноз?

— Концентрируйте свои усилия на тех областях, в которых ваша инвалидность не будет вам мешать развиваться, и постарайтесь не жалеть о том, чем вы больше заниматься не сможете. Если вы стали инвалидом физически, не становитесь также инвалидом духовным.

— Давайте поговорим о вашей книге «Краткая история времени». Вы были готовы к такому ошеломляющему ус­пеху? Как вам кажется, поняло ли большинство то, о чем в ней рассказывается? Или вам было достаточно просто их заинтересовать? Как вам кажется, в чем состоит роль ­ваших научно-популярных книг?

— Я не ожидал, что книга станет бестселлером. Это была моя первая научно-популярная книга, и к ней возник большой интерес. Изначально многие люди признавались, что понимают ее с трудом, и тогда я написал новую версию, более простую для понимания. Я добавил кое-какие новейшие исследования и выбросил некоторые технические подробности. И вот новое, более простое издание называется «Кратчайшая история времени».

— Вы обычно не демонстрируете свои политические убеждения. И тем не менее пару лет назад вы участвовали в обсуждении проблем здравоохранения в США.

— Я принял участие в этих дебатах в ответ на заявление, сделанное американской прессой летом 2009-го, на тему того, что государственная система здравоохранения Великобритании давно бы меня угробила, будь я британским подданным. Я не мог не прокомментировать эту ошибку. Я как раз являюсь британским подданным, проживаю в Кембридже, и государственная система здравоохранения помогает мне вот уже больше 40 лет. В Великобритании я получаю прекрасный медицинский уход и считаю своим долгом заявить об этом. И я не боюсь открыто сказать, что я верю в идею единой системы ­здравоохранения.

«Я живу с ожиданием, что скоро умру, последние 50 лет. Я не боюсь смерти. Но и умирать не спешу»

— Если бы путешествия во времени были возможны, хотя бы теоретически, как это утверждают некоторые ученые, в какой момент ­жизни вы захотели бы вернуться? Или, иначе говоря, какой момент был самым счастливым в вашей жизни?

— Я бы вернулся в 1967 год, когда родился мой первый сын — Роберт. Трое моих детей — источник невероят­ной радости для меня.

— Вы как-то сказали, что совершенно не обязательно взывать к богу, чтобы зажечь спичку. То есть вы считаете, что наше существование — это просто удача?

— Наука утверждает, что из ничего может спонтанно возникнуть сразу множество типов Вселенной. Я бы сказал, что дело не в удаче, а в том, какой именно нам выпал шанс.

— Ну допустим. И вот мы здесь, мы существуем — и что мы должны делать?

— Мы должны приложить все усилия к тому, чтобы наши действия имели какую-то ценность.

— Вы вообще боитесь смерти?

— Знаете, я живу с ожиданием, что скоро умру, последние 50 лет. Я не боюсь смерти. Но и умирать не спешу. Мне очень многое надо сделать до того. Я воспринимаю мозг как своего рода компьютер — он перестанет работать, когда его компоненты окончательно сломаются. Ну и ежу понятно, что сломанные компьютеры не попадают в рай и не живут после смерти. Все это просто байки для людей, которые боятся темноты.

— Если бы вы начинали заниматься наукой сейчас, в какую область вы бы подались?

— Думаю, я бы придумал какую-нибудь совсем новую идею, чтобы открыть еще не существующую область знания.

— О чем вы чаще всего думаете в течение дня?

— О женщинах. Для меня они — самая большая загадка.

Клаудиа Дрейфус

Источник: http://www.dislife.ru/flow/new