* * *

     Эта встреча готовилась, как никакая другая, тщательно. Уж очень  сильно она должна была повлиять на дальнейший политический расклад в крае. Искали рычаги влияния на общероссийского сталелитейного Олигарха. Подбирали аргументы, сулящие усиление своей позиции.

     Разговор с Олигархом оставил у команды Путинцева двойственное ощущение. С одной стороны и Андрей, и Стас, и люди «Зубра» не могли скрыть своей радости оттого, что сам Олигарх поддерживает теперь их, а не Птеродактиля, как прежде. Однако, от участников этой короткой, но определяющей встречи не укрылось, что ныне Олигарх совсем не тот. Олигарх по-прежнему много шутил и каламбурил. Но прежней живости и молниеносности реакции в нем уже не чувствовалось.

      Олигарх признал, что перед ним, хоть и не такие серьезные проблемы, как у Зуброва, но, увы, он тоже должен отбиваться от плохо кормленого роя из «органов».

      Ситуация в нашем крае ему представляется очевидной.

     — Если раньше здесь совершали посадку мои авиалайнеры, то теперь в крае осуществляются «посадки» совсем иного рода. Три депутата и один вице-губернатор «садились» у вас в Краснобереженске за последние пару лет. – опять сострил московский заправила.

     Разумеется, он говорил о заме предыдущего хозяина края, которого  земляки проводили в последний путь почти сразу, после освобождения.

     Путинцев отлично понимал, что слово Олигарха на нынешней политической «толкучке» уже не столь определяющее, как прежде. Теперь не увидишь того почтительного замирания окружающих, при первых звуках его голоса. Теперь появились новые, порой не столь броские олигархи. Но одних, видимо, все здесь устраивает, и они ставят по-прежнему, на Птеродактиля, другие же еще в нерешительности колеблются.

    -Если мы в ближайшее время не решим проблему поддержки нас еще парой таких олигархов, то я даже не смогу вернуться к своим рыбкам. – констатировал Стас.

     -Боюсь, что так. Сторонники Птеродактиля перебьют, на радостях, все твои аквариумы, а мне переломают все авторучки. И скорее всего, с руками вместе, – подержал его Андрей.  Они перешли в другой зал «Топаза», где честолюбивых друзей уже ждали остальные члены команды Путинцева.

      Дым от сигарет столь густо заполнил пространство комнаты, что в пору было решить, будто здесь состоялись учения спецназа.

     -Ого, а что здесь будет через пару часов? — С досадой спросил себя некурящий Андрей.

     Но, как бы там ни было, их группе предстояло за одну ночь найти верный ход для решения этой новой, отнюдь непростой задачи.                                                                

                                                                                      * * *

      Все решилось удивительно просто. Разобиженный на весь свет, бывший депутат самого низового депутатского звена объявил, что во всех его неудачах со сбором подписей при повторной балатировке явно усматриваются козни местного изберкома. И, словно специально, про такой случай у него, в прошлом майора госбезопасности,  завалялась карта полезных ископаемых ряда районов края. На просторах этой карты простирались и высились не только малоплодородные поля и горы, струились не только зараженные реки с отравленной рыбой. Из этой карты становилось очевидным, что здешняя земля, точнее, что здешние «подземелья» буквально напичканы нефтяными озерами. Карту теперь нельзя было считать секретной. И картой Флинта ее нельзя было назвать. Ведь все эти сокровища залегали на изрядной глубине. Продираться за этими богатствами придется сквозь мерзлую землю в короткое, как хороший анекдот, сибирское лето. Разработка этого клад – дело неблизкого будущего. Именно потому компетентным в своем деле товарищам удавалось так долго скрывать эту карту от нескромных взоров широкой общественности.

     Ребята из штаба Путинцева заполучили карту за пару обещаний отставному майору, в случае своей победы, естественно.

     Стас, Андрей и парни из штаба, как на школьном уроке географии, изучали карту родных мест и видели ее словно впервые!

     — Стас, ей богу я и раньше знал об этой карте, но таких богатств у себя под ногами не ожидал увидеть. Это какая – то сказка Шахрезады! – не мог сдержать восхищения Андрей.

     — Да, — согласно кивал Стас. Он продолжил в его тоне. – Это не простая карта, это козырь, который перевесит всю колоду Птеродактиля. Это нам позволит привлечь таких игроков, как Рабинович и Воеводский.

    — Это вроде как, трехочковый бросок, теперь счет в нашу пользу. — продолжал восторженно комментировать Андрюха, прямо, как Нина Еремина. Затем, чуть успокоившись, спросил. – Стас, а ты уверен, что Рабинович теперь нами заинтересуется?  Он стал президентом Колымы. У него своих дел по горло.       

     — Абсолютно уверен! – хитро прищуриваясь, ответил повеселевший кандидат в губернаторы. –  Здесь теплее и гуще.

     Купол церкви освещался неровным светом, мерцающим из за колыхания деревьев за окном. От этой игры света казалось, что персонажи священных росписей купола насмехались над говорившими под ними людьми.

     -Дело благое. – после затянувшегося размышления ответил Владыка. Высший церковный иерарх Сибири не мог брякнуть ответ с «бухты-барахты». Он давно ждал визитеров. Владыка не первый день замечал закулисную возню местных магнатов и политиков. Очевидно, что теперь, в канун губернаторских выборов, каждый боится прогадать. Даже простому производителю жестяных ларьков или владельцу магазинчика средней руки, очевидно, что при таком остром противостоянии власти, не заручись он хоть чьей – то поддержкой из правящей команды и ему не выстоять в конкурентной борьбе. Все упрощено, как  во времена революции, кто не с нами – тот против нас.

      А тут речь пойдет о поддержке кандидата в губернаторы церковью. Здесь ошибка невозможна. Ошибка в этом деле — страшнее преступления. И Владыка Ананий тянул с ответом, сколь мог:

     — Здесь, в центре матушки России, люди наделены особым божьим даром. Терпением неиссякаемым одарены. И кто, как не наши земляки достойны лучшей участи? –

      -Золотые слова, Владыка, и кто, как не ваша вера и благословение, как не ваше радение за общее дело верующих, подержат нас в дни этой смуты великой и великих начинаний. – лихо под стать ввернул Андрей.

      -Лишь одному Творцу нашему ведомо, чисты ли ваши помыслы и от сердца ли струятся ваши слова? – тянул волынку Владыка. – Ваша манера, молодой человек, подстроить свою речь под манеру разговора собеседника, похвальна, но вместе с тем и настораживает. Негоже вам, в угоду кому-либо, корежить свой язык и не достойнее ли вести речь языком  для вас более привычным? – с чуть уловимой иронией, предложил святой отец, немного погрозив Андрею указательным пальцем  своей холеной ручки.              

     -Благодарю за науку, Владыка, — в театральной кротости потупил глаза Андрей:

     -Что же касается наших замыслов, то в них нет двусмысленности. Здешний край должен быть удобным для обитания всех людей, без исключения. Здравый смысл и не попрание ни чьих интересов – вот цель наша и наших друзей – единомышленников. – четко и без наигрыша сформулировал  свою задачу Станислав. – Всем будет равнозначно плохо, если на нашей земле и в дальнейшем будет процветать групповщина и местничество. Мы отчетливо понимаем, что для более успешного претворения вашей миссии, как высшего духовника наших земель, тоже необходимо внимание и поддержка от светской власти. –

     Святой отец остановил говорившего Стаса. – С меня довольно божьей милости и уважения моих прихожан. – строго и серьезно произнес, Владыка Ананий. Нельзя было понять, искренне произносились эти слова или это просто часть раз и навсегда заученной роли.

      -Несомненно, святой отец, — заторопился Стас и сделал знак Андрею. Тот быстро достал заветную  карту полезных ископаемых края и расстелил перед очами Владыки. – Вот осязаемые доказательства нашей искренности, доверия и заинтересованности в решении проблем православной церкви. – Все трое, словно стратеги в генштабе, сгрудились над мало кому известной картой.

     Ваше преосвященство. — рискнул обратиться Андрей к сановному духовнику, словно участники этой беседы были персонажи из книг Дюма. – Вы видите это, поистине безбрежное озеро. Это подземное озеро нефти. Если мы, при помощи многих наших верных друзей, и наших сограждан, разумеется, получим право взять процесс обустройства здешних краев в свои руки, то в этой ситуации сможем принять, безусловно справедливое и единственно верное решение. Мы хотим, что бы ручейки из тех мест нефтяного озера, там где оно проходит под землями отторженными к святой церкви, текли прямиком в кассу епархии, доверенной вашему управлению!. –

        Благостны. Много благостны ваши слова и поступки. – натужено пропыхтел отец Ананий. – примногоблагостны и богоугодны! – мурлыкал святой отец. Он, позабыв о присущей его сану степенности, как мальчишка – второгодник, наконец осиливший урок, ловко переносил кружки и отметинки с развернутого перед ним листа на свою карту территории епархии. Отчетливо слышалось под церковным куполом мелодичное воркование духовного поводыря – Богоугодны и примного благостны.                                   

                                                                      * * *

    Вовик вынырнул из под своей «Волги» и стал, как обычно он это делал, не спеша и степенно, вытирать промасленные руки ветошью. Когда ребята из соседних гаражей, подтрунивая, спрашивали Вовика, починит ли он окончательно свою машину или он намерен под ней прописаться на весь остаток своих дней? «Конструктор он, в конце концов, или как?»

Володя, хитровато прищуриваясь, будто владеет лишь ему одному известным секретом, в тон насмешникам отвечал:

      -Вот такие мы «конструктора» дураки. И, вообще, я не просто конструктор, а конструктор по гидравлике. А с гидравликой у меня, как видите, все в порядке. Ни капает нигде!

     Шутки гаражных приятелей не раздражали Володьку. Куда как большую досаду у него вызывало то, что он уже не раз замечал Риту рядом с Андрюхой. Точно такой же друг, что тот самый Сэм Брук.

      Думая о столь неприятном обстоятельстве, Вовик  краем уха слушал щебетание жены о какой-то многодетной и активной, до буйности даме.

     -Как, ты говоришь, ее зовут, Мариам? И телефон ее знаешь? – явно что-то недоброе удумав, спросил жену Вовка.

     -Ну, разумеется. А ты знаешь того, кто мог бы ей помочь? – отозвалась Лена.

     -Во всяком случае, я знаю того, кто стал очень много говорить о помощи другим. Вот мы и дадим ему шанс отличиться, –  с оттенком недоброй радости произнес Вовик.

      Дело в том, что он, немного, знал эту толстуху Мариам. И, конечно, Вовик не мог не порадоваться от предвкушения предстоящих заморочек своего друга-соперника, которые он собирался в ближайшие дни организовать Андрею.                                                         

                                                                     * * *

     И все-таки она пришла – весна! И все-таки они прилетели – грачи. Народ краснобережья, малость оттаяв, начал исподволь готовиться к дачному сезону.

Тут было важно не упустить время, пока эта лютая зима свежа в памяти, пока не поглотила людей черная дыра «фазендовского» движения.

     Пришла пора начинать. Для кого-то весна – пора любви, а кому-то – сезон компромата.

     Атака на Птеродактиля началась, как боевая операция. Ритмично и поразительно точно наносились массированные пропагандистские удары по наиболее уязвимым позициям губернатора. Предвыборный штаб первого лица в крае с удивлением обнаружил, что теперь на него дерзко нападает не только единственный канал «питаемый» командой Зуброва. На на промахах политики Птеродактиля беззастенчиво «отрывалась» добрая полвина каналов Краснобережья, не исключая региональные госканалы. А телевизионщики, еще вчера верноподданнически служившее хозяину края, спасать его лицо и, в одночасье рухнувший рейтинг, почему-то, не спешили. То же самое четко усматривалось в поведении газетчиков. Писали либо дружно против губернатора, либо за, но поразительно вяло. Телегастролеры из московской «обоймы» упирались вовсю. Каждый из них был в своем жанре — маэстро. Но изощрения телезвезд были крайне разрозненны, порой «светила» телеэкранов просто противоречили друг другу. Одно это сводило на нет все их старания.

     А обывателей центра России, едва ли не каждодневно поджидали сенсации:

     «…делегация из нашего края в Париже так и не попала на прием ни к премьер-министру Франции, ни к великому киноактеру, «другу семьи»  нашего губернатора. Пока пол края мерзло, пол делегации было замечено в «Мулен Руж»…, «…каждый третий водочный рубль с наших краев идет в избирательный фонд бравого губернатора. О каком равенстве сторон может идти речь на подобных выборах?», «…зам губернатора недавно сменил ориентацию. Если прежде он «скромно» питался черепашьими паштетами, всего-то в 300 зеленых порцушка, то теперь он перешел на вегетарианство. Второе лицо в крае теперь вкушает по утрам салаты из овощей специально привозимых авиатранспортом из Полинезии и Индонезии.»  Апофеозом этого информационного наката стало сообщение о том, что сын Птеродактиля, лидер детской военно-патриотической лиги, после строевых учений на уроках по истории вооруженных сил, примитивно «пользует» мальчиков в сортирах. Страницы газет были заполнены яркими фотоснимками, иллюстрирующими эту слабость сановного отпрыска.

    Тем самым электорат был поставлен в очень неловкое положение. Не просто ему – рабу своего шестисоточного ранчо сделать удачный для него выбор. Либо вновь оказать доверие и без этих «уток» вконец дискредитировавшему себя губернатору, либо поддержать очередную «темную лошадку». Может быть взращенной в «Зубровской» конюшни, а может и вовсе – невесть в чьей. Непростой выбор. А ошибиться во второй раз было ох, как страшно. При нынешнем состоянии дел в крае ему, электорату, еще пять подобных нынешней зим не перезимовать, ошибись он снова с выбором.

     И вот теперь, за месяц до начала тотальных дачных хлопот, PR-умельцы задали краснобережцам обильную пищу для пересудов и размышлений.

                                                                                      * * *

      Андрей взял прикуп со стола и стал медленно, с демонстративным азартом, раздвигать три дополнительные карты.

      Рошаль, сказать по правде,  карты любил не очень. А «тысячу одно» он называл следующую интеллектуальной игрой, после перетягивания каната. Но что делать, если сегодняшние его собеседники всем играм предпочитали именно «тысячу»?

      Андрей сделал сброс лишних карт на сукно скатерти, вовсе не зеленое, как положено, а на веселенькое в цветочек, и назвал предел своих предполагаемых очков на этот кон:

     — Сто восемьдесят!

     -Что ж, посмотрим, как ты возьмешь свои сто восемьдесят, посмотрим, — саркастически промурлыкал сегодняшний партнер Андрея, начальник Краснобережеской  прокуратуры Федькин. — Играем.

       Ходы пошли своей чередой и у Андрея появилась возможность отвлечься от игры и подумать о своем.

       Рошаль вспомнил, как впервые встретился с прокурорским боссом.

       Как и это и прежде не раз бывало, он готовил интервью со вновь назначенным высоким чином. Слово за слово, выяснилось, что Федькин назначение в Краснобережск получил внезапно. Хотя это и было повышением, но переезд поставил его перед довольно сложной проблемой. Федькин понимал, что репортеры народ ушлый, все входы выходы знают и Андрей, наверняка охотно поможет ему. При этом шеф местной прокуратуры не будет ему так уж сильно обязан, как кому-нибудь из официальных лиц.

         Просьба прокурорского чина оказалась глубоко личная. Суть его проблемы в том, что дочь Федькина больна с детства и нуждается в пристальном внимании высококлассного доктора. Сам Федькин здесь, пока, никого в Краснодережске не знает и корреспондент, возможно, не сочтет за труд посоветовать ему нужного доктора.

         Андрей тогда без труда, а главное, очень быстро свел Федькина с кем надо. А когда у профессора, что стал лечить прокурорскую дочь, начались проблемы из-за не целевого использования бюджетных средств и бесконтрольного расходования медикаментов, отпущенных на его клинику, Федькин, естественно, выручил своего зарвавшегося доктора. А Рошаль, естественно, об этом быстро узнал. Поэтому, когда у его школьного приятеля, следователя из отдела по не законному обороту «наркоты», пошли неприятности, Андрей, без особого напряжения сумел убедить прокурорского босса в том, что пара лишних поломанных ребер у подследственных вовсе не повод для того, чтоб портить жизнь хорошему «следаку». А шеф МВД, который сегодня был их третьим партнерам по картам, после тихонько поблагодарил Рошаля, что тот так корректно прикрыл его парня, а ему самому «светится» вовсе не потребовалось.

      Федькин отлично понял, что репортеришка, оказывается, не так уж прост, как можно было ожидать и крючек ему, прокурору Краснобережья таки подсунул, но, в общем-то, ведет себя очень правильно. Лишнего не балаболет, да и готов в любой момент опять быть полезен. Он тут, похоже, многим полезен. Что ж, пусть живет. Может его «Рыбник» и в самом деле в губернаторы выйдет? Все, Бог даст, идет к лучшему.        

     -А туз-то твой, Андрей не проходит, — радостно объявил милицейский генерал. – Туза-то мы забьем!

     -Черт, опять не мой день, – бурно огорчился Андрей.

     -Да брось ты опять прибеднятся. «Не мой день», – передразнил репортера генерал.

     -Да уж! Только включишь «ящик» – там или ты или твой босс, «Рыбник», — поддержал прокурор ментовского шефа. – Теперь, вроде как, каждый день ваш.

      -Пусть красуются. То, что с Птеродактилем пора бороться, это совершенно очевидно. С Птеродактилем и со всей его командой ископаемых хищников,  — в одобрительном тоне продолжил начальник УВД.

      -А то ведь, все сожрали, что смогли, и даже отрыжка не мучит. Так что, Андрюха, вы не дрейфте там со Стасом, дуйте и дальше в том же духе. Особо мы вам помочь не можем. Пока не можем. Наши московские шефы никак не возьмут в толк, что у нас здесь происходит. Потому и предпочитают не вмешиваться, – ворчливо продолжал милицейский генерал.

      –А мне этот барак — во где, — резанул Силантич ребром своей могучей ладони себя по кадыку.              

      -Точно, Силантич! – с готовностью отозвался Федькин. – И знай, Алтуфьев точно так же считает. Вы молодые, мыслите современно. Вам и карты в руки! – довольно торжественно завершил свой спич прокурор края.

      -Во, во, тебе и карты в руки. На, Андрюха, сдавай, –  довольный своей незатейливой остротой схохмил ментовский шеф. – А мы люди простые, не молодые уже. Нам лишь бы все просто было, без подвохов ненужных. И хоть немного порядка. И тогда — мы за вас!

      Андрей видел, что его партнеры вполне созрели для того, чтоб вступить в большую  партию, которую они разыгрывают с Путинцевым уже несколько месяцев. И играть они согласны именно за их партию, партию «местных». А слова, переданные Рошалю от Алтуфьева, что и он, то есть ФСБ, тоже с ними, безусловно, стоят того, чтоб Андрей отмучился на паре «бочек» в столь ненавистной им «тысяче». Еще бы! Без ФСБ и прежде было невозможно в политике затевать что-либо серьезное. А теперь, при нынешнем хозяине Кремля, без поддержки службы государственной безопасности и вовсе рассчитывать на успех просто немыслимо.   

                                                                            * * *

     — Вы народная власть или как? – пар эмоций, словно бил, горячим ключом из дородной Мариам, председателя комитета многодетных матерей–одиночек. – Я вас, дармоедов, все равно научу любить власть народа, – еще пуще расходилась Мариам, потрясая пышными телесами. – Мы стараемся для родного государства. Сыновей Родине растим, для ее обороны. – Кипящая лава из разбуженного «вулкана» уже достигла критической температуры и находиться  вблизи беснующейся Мариам, было уже небезопасно. Андрей пожалел, что рядом нет Стаса. Ну не костылем же, в самом деле, отбиваться от этой фурии. Он понял, что перед ним борец за права человека, причем в супер тяжелой категории. Предстояло найти верную линию общения с подобным феноменом. Причем сделать это было необходимо мгновенно.

      -Да объясните же толком, что вы хотите от меня, – беспомощно трепыхаясь, наконец, проговорил Андрей, изрядно уже поплющеный дородной просительницей.

      -Да как это, чего хочу? Говорили – матери в России превыше всего! А сами чего? Да еще угрожаете, – продолжала прессинг по всей площади кабинета Мариам.

В это время вернулись парни из штаба Путинцева. Андрей стал сразу  говорить со Стасовыми ребятами, давая понять, что Мариам пришла не совсем по адресу. Это было крупной тактической ошибкой. Мариам развернула весь массив своей необъятной фигуры в боевой порядок и двинулась на Андрея и ребят, медленно и угрожающе, напоминая атаку танковой колонны. Не стоит гадать, кто одержал бы викторию, войди два противостоящих лагеря в непосредственное соприкосновение.  Обстановку, как это нередко бывало и прежде, разрядил Стас.

     -Вы, вероятно, ко мне? — будто и не заметив напряженности минуты,  обезоруживающе простецки спросил Путинцев. – Давайте отпустим моих помощников, и сами спокойно разберемся в вашей проблеме. – Стас еще договаривал слово «отпустим», а кабинет уже опустел. Стас, не рискуя стулом, усадил Мариам в свое кресло. Каким –то домашним, одному ему доступным тоном,  Стас стал расспрашивать Мариам про ее житие. Едва Мариам пыталась повысить голос, Стас  мгновенно перебивал ее, вроде и невпопад,  начинал спрашивать про здоровье младших детей, о школьной успеваемости средних. Интересовался, не слишком ли сложная программа в школе, много ли задают уроков. Годы своей учебы вспоминал. Он охотно и громко сокрушался вместе с посетительницей по поводу равнодушия наших чиновников, и давал ей понять, что нет для его движения более святой цели, нежели «свернуть шею зажравшемуся аппарату».

      Угощая чаем Мариам, Стас выяснил, что главная проблема взрывоносной женщины — предстоящий призыв в армию старшего сына. Правда, ее стремление упрятать сына от солдатчины, слабо увязывалось с ею же высказанным постулатом – «Родине нужны солдаты.», но тем ни менее, оно тоже нашло должный отклик у кандидата в губернаторы Путинцева.

      Они расстались предельно довольные друг другом. Мариам была сказочно довольна тем, что теперь она вооружена твердыми обещаниями нового, но очень ответственного политика. Стас же остался в не менее твердой убежденности, что комитет многодетных матерей–одиночек впредь не знает другого кандидата в губернаторы, кроме Путинцева.

                                                                        * * *

     С самого утра в этом довольно большом, аскетично обставленном кабинете не было ни души, кроме самого его хозяина. Даже в коридоре краевого «Серого дома» было непривычно тихо и пустынно. Сотрудники аппарата губернатора в последние дни, без особой нужды, старались не попадаться на глаза хозяину «Серого дома».                   

     В таком подавленном настроении Птеродактиля его окружение прежде не видело никогда. Всегда несколько сумрачный, но сдержанный, преисполненный внутреннего достоинства, теперь он мог сорваться на крик по самому пустяковому поводу.

     -У вас тут все поросло паутиной и пауков полно, — ревел Птеродактиль, стряхивая на пол паука, спустившегося на него, подобно большинству членов его команды, сверху. —  И я не удивляюсь этому. Вы же ни черта не делаете, — пуще расходился Птеродактиль. — Я бы и мышам не удивился. Их вы тоже не ловите, – более острые шутки, не раз отмечаемые прессой, должно быть теперь покинули губернатора. 

     -А к крысам я и вовсе успел здесь привыкнуть, — не унимался разгневанный Хозяин края.

     Теперь он ворчал беспрестанно. Стало заметно, что губернатор уже совсем не молод. Хроническую гипертонию скрывать стало, практически, невозможно. Былая армейская выправка уже не спасала впечатление о нем. Его вечная проблема – подавление смысла произносимого предельно низким тембром голоса, теперь особенно обострилась. Никто больше толком не понимал сути его распоряжений. Однако, переспрашивать его о чем-то, конечно же никто не решался. Все давно шло самотеком. Обычная практика губернатора — просто перетасовывать колоду обладателей заветных чиновничьих портфелей, более ни малейшего эффекта не давала. А толковые, по настоящему успешные  администраторы на службу к столь одиозному политику, каковым был Птеродактиль, разумеется, не шли.

   И вот теперь, в самый канун выборов, глава края лихорадочно искал выход из тупиковой ситуации. Лихорадочно искал и не находил выхода, хоть немного приемлемого для себя и для своего окружения.

     Чтобы хоть немного отойти от очередного стресса, Аристарх Иванович любил подолгу наблюдать за безмятежной жизнью, протекающей в его аквариуме. В аквариуме не то, что у людей, в аквариуме все время тихо, всегда полный штиль. У рыб не бывает предвыборных компаний с грязными подтасовками фактов и разнообразнейшими их интерпретациями в СМИ. Губернатор, разумеется, знал, что некоторые рыбы, так же, как и люди, охотно жрут друг дружку. Но, во-первых, происходило это просто, без изощренных издевательств, а во-вторых, он не держал в своем аквариуме откровенных живоглотов.

     Одна из рыб подплыла к стеклу в упор и, выпучив глаза, то открывая рот, то его закрывая, стала делать Птеродактилю отвратительные гримасы. Аристарх Иванович, вдруг отчетливо вспомнил, что одну из рыб несколько лет назад он тоже взял из аквариума «Рыбьего мутатора». Теперь он ясно видел, что перед ним гримасничает та самая рыба. Она над ним, губернатором, нагло и беззастенчиво издевается.

     Он метнулся к одному из ящиков своего письменного стола и вынул из его глубин наградной «ПМ» с поздравительной монограммой. Аристарх Иванович, снова смотрел на мир взглядом оскорбленного неандертальца. Без секунды  колебаний он загнал патрон в ствол и выстрелил шесть раз кряду в аквариум полный пучеглазых вуалехвостых обидчиков. Через пару мгновений Птеродактиль склонился над развалинами своего аквариума. Он стал помаленьку приходить в себя, тихо соображая, что же он натворил только что.  Вдруг, Аристарх Иванович с патологической   навязчивостью   понял,   что способен, в единый миг единым жестом, разрешить все свои проблемы. Он отчетливо вспомнил, что в стволе его пистолета есть еще один патрон. От этой мысли мелкая дрожь прошла   по   всему   его   телу.
 

     Самая противная из рыб продолжала неистово извиваться на полу и жадно захватывать ртом воздух. Страшась, овладевшей им простой мысли, Птеродактиль навел на рыбку чернь ствола и в упор послал последнюю пулю в чешуйчатую бестию.  

                                                                                 * * *

-Господи, Геник, где же это жизнь тебя так обшарпала?

     Стас добрые сто лет не видел Генку Евгеньева. Когда-то они почти дружили. Оба юных трудоголика были увлеченными ребятами. Генка был заядлым рыбаком. К девятому классу он насобачился выращивать для рыбаков всего района каких-то особо смачных червей. Рассказывали, что Гендос соорудил небольшую червяковую фермочку. Стал на червях даже, мало-помалу, подрабатывать. И говорить нечего, что когда Стас «поднялся» на экзотических рыбках, то меню для своих разноцветных зубастиков он заказывал только у Геника. По мере продвижения на мировой аквариумный рынок рыбок от Станислава Путинцева выползли на планетарный уровень и Генкины черви. Одним словом, дело у Генки тоже пошло, грех жаловаться! 

       Но, как водится, рано Генка возрадовался своей удаче. Толи молва о его червях пошла слишком громкая, толи завистники стали плодиться быстрее, чем черви? А может через него лишний раз кое-кто хотел поднасолить Стасу, только стали на Геника наезжать: то бандюганы грузят по черному, то энергетики с цеха, который на дому и располагался, стали драть по самому крутому промтарифу. А тут еще и налоговая выяснила, что его черви – компанет экспортного товара, а значит – где хочешь бери, но уж будь ласков, плати от ныне налог в валюте! Беспредел со всех сторон обступил Геника, хоть реви. 

      — Вот так, Стас, верну я, пожалуй, своих червей на их историческую родину — в землю зарою! А ты рыб будешь «Завтраком туриста» почивать. Во, смеху будет! У них от такой диеты рыбий мех здорово пострадает. И они у тебя перейдут во вторую категорию, — прикалывался с горя Геник. – Так что, Стас, думай, давай, думай. На то ты теперь у нас и политик великий. А то эти олигархи чертовы нас, мелкоту, со своих высот в упор не видят. Сам знаешь, для них мы все черви, черви без банки.

      — Боюсь, что так. Они порой даже не понимают, зачем с мелкотой государству возиться? Вот накачают магнаты бюджет нефте и металло баксами, ту-то всех и начнут счастливить, – подержал Стас Генкино ерничество. – Девочек по средам, мальчиков по четвергам!    

       — А пока наши бюджеты такие тощие, их доля в наполнении казны определяющая, — блеснул верным политическим мышлением Генка. – А раз так, то ни один мэр, ни один губер против них и не рыпнется. А если такая голытьба, как я, пол бюджета насытят, то и олигарх, как простой инженер ходить будет.

      Стас в ответ передразнил манеру Райкина:

— Вах, не горячись, скажи: это харашо? Это пративна! 

      Стас в секунду смахнул с лица напускную веселость и серьезным, едва не стальным тоном продолжил:

      — Очень важно, что уже есть люди, которые понимают, что подобная ситуация центральными правителями у нас консервируется осознано. Но вот беда, — Стас, уже профессионально встал в позу папы, скорбящего о судьбе вселенной, – пока, мало кто проникся этой нехитрой мыслью.

— Ты, Стасик, зря так хреново думаешь о людях, — возразил Геник. — Люди может и просты в своей массе, но вовсе не так уж глупы. А вот дать почувствовать мелкому предпринимателю, что он не одинок в своей борьбе.  Ты сумей убедить его, бедолагу, что коэффициент его живучести не так уж низок, — Генка начал горячится и от этого стал выскопарничать.  – А вот ты дай им понять, что они, предприниматели, тоже способны нанести зарвавшемуся чиновнику сокрушительный удар по ниже э..э.. скажем  ватерлинии. И мы, мелкие кустари – твои, завершил свою тираду Геник.

        В простых словах старины Геника Стас почувствовал решимость человека тщательно обдумавшего свои слова и свое поведение. И главное понял Стас, Геник к этим словам и смелым выводам пришел не в одиночку — за ним люди. Пусть ни так их и много, но это не ленивый народ; «Лавочник и кустарь– это и есть гарант прогресса и демократии», -подумал Стас. Если он поможет Генке, в него поверит и прочая мелкота, а это и есть реальная сила. Они и составляют активный электорат.

         Стас подошел к окну, и, отодвинув шторку, так и заговорил стоя спиной к другу детства: 

         — Гена, ты меня знаешь целую вечность. Если ты мне еще веришь то знай, что я забросил свое верное и вполне прибыльное дело и подался в политики, что бы и мне самому и другим людям разные важные говнюки жить не мешали. Чтоб стало можно в своем доме достойным делом заниматься. Что б нам  никто не мог запретить в достатке и с уважением к своим родителям детей растить.

         Стас резко повернулся лицом к Генке и завершил:  —  А иначе, Ген, чем мы сами от твоих червяков отличаемся? Или и на этот раз так и промолчим, как мои рыбки в аквариуме?

                                                                           * * *

     Вовик из окна машины наблюдал сцену прощания Риты и Андрея. Она не заходила за рамки приличия, но теплота в отношениях между этим уже седеющим мужчиной и совсем молодой, лишь ожидающей полно цвета, женщиной была очевидна.

     Володя дождался, пока Рита, словно девочка, забежала в подъезд, и направился к подъезду. Настала пора объясниться.

     — Мне казалось, напарники по экипажу так не поступают. Ты ведь знал, что я уже предпринял некоторые усилия в отношении Риты. — Андрей выговаривал свои претензии другу жестко, без обиняков. —  Ты же отлично знаешь о моих чувствах и о моей былой дружбе с ней. –

     Вовик продолжал говорить спокойно, с выражением солидности и достоинства, как и  положено говорить герою-любовнику в отставке.

   – Не думаю, что твой костыль дает тебе какие-то особые права в нашем противостоянии. – чуть запальчиво добавил Володя.

     — Мой костыль, а точнее, моя медлительность позволяет мне обдумывать каждый шаг, и главное, — избегать глупостей, — парировал Андрей. — А вообще, ты зря кипятишься, – попытался остудить Андрей друга.

    Он стал неспешно прохаживаться по двору, тем самым, давя время Володьке успокоиться. Уроки общения, подсмотренные Рошалем у Стаса, уже приносили первые плоды.

     — Рита, сильная и честолюбивая женщина. Поверь, Вов, ни ты, ни я ее по настоящему не интересуем. Ее ждет крутая женская карьера, – делился Андрей с другом своими наблюдениями и выводами на этот счет.

     -Ага, так это ты ей карьеру организуешь. А я-то глупый, не то подумал, – во всю ехидничал Вовик. – Все мыслю по старинке, в меру своей испорченности да ограниченного мышления!

     — Рита прекрасно сама себе все организует. Со временем, естественно. Просто у ее Робика серьезная проблема. – Андрей, устав стоять на своем костыле, полез в свою машину ипригласил Володю усаживаться рядом. – Ты должен помнить, что Робка ездил в Питер, за высшей квалификацией по части обслуживания клиентов в ресторанах? – спросил Андрей, разминая затекшую на костыле, руку.

     — Нуу, это-то я отлично помню, —  хитровато щурясь, ответил Вовик.- В эти дни мне с ней было гораздо легче встретиться.

     -Так вот. – Андрей продолжил — Недавно Роба  получил приглашение в одно весьма уважаемое заведение. Но, малость поработав там, он смекнул, что у него довольно кислая перспектива. Либо он увольняется, либо – приторговывает «дурью». А ему не охота ни того, ни другого. Вот такая дилемма, – грустно заключил Андрюха.

     — А ты здесь причем? — с остатком недоверия допытывался Володя – Ты-то, чем им поможешь?

     -Я, наверное, ни чем не смогу помочь, — хмуро и с явной не охотой продолжал оправдываться Андрей. — Ну что ты, как совсем простой, на меня смотришь. Отлично ведь знаешь, с кем я теперь работаю. Стас теперь величина!  Он им и поможет, — заключил рассерженный Вовкиным «наездом» Андрей.

   Весьма бесцеремонно выпроводив приятеля из своей машины, Андрюха сказал Вовику на прощание, чтобы он бросил психовать поэтому поводу. Они, как были экипажем, так и остались.

     -Так, что нет между мной и Ритой ни малейшей «черемухи»  повода для упреков у тебя, поверь, нет.

    Глубоко вздохнув, Андрей добавил задумчиво

   — Друг она хороший. Я в бабах не очень-то разбираюсь. Так что, теперь она мой эксперт.

    Андрей еще секунду помедлил и сказал.

   — Парень она классный! И для тебя же будет лучше, если ты выбросишь Ритку из головы, — уже отъезжая, Андрей выкрикнул Вовке, – Вамп она. Высосет и сплюнет.                        

Сергей Баршай. Иллюстрации автора.                                                                                                                                                   Март,  2002г.