- Ты представляешь, я сейчас читаю аннотацию к лекарствам!

 Все было ясно. Такой мелкий шрифт Александр Филиппович прежде сам читать не мог.

    А теперь по порядку. Зрение у Александра начало садиться очень рано и стремительно. Ко времени его поступления в политехнический техникум у него уже были очки «минус» 14! Парень был активный, что называлось «комсомолец, спортсмен». 165 сантиметров обаяния «а ля Масляков». Но, велоспорт Шуре, как тогда его звали, медики запретили. При больших физических нагрузках зрение ухудшается еще быстрее. В настольный теннис становилось тоже все труднее играть. Сперва, соперники позволяли ему играть всегда с солнечной стороны. Иначе он и не мог. Потом и это преимущество уже перестало помогать. Остались шахматы.  Особенно увлекался он шахматами по переписке. Сейчас, в век Интернета, многие о таких соревнованиях уже и не знают. А тогда, в шестидесятые-семидесятые годы они были популярны. И наш Филиппыч тогда «поигрывал», как он сам теперь об этом изредка вспоминает. И, замечу, не без успеха.

  Потом, в красноярском Политехническом институте, Филиппыч, (так его и зовут близкие до сих пор), стал заведующим лабораторий. И это, еще будучи студентом- заочником!

    После института работать довелось в области проектирования предприятий сельскохозяйственного машиностроения. Видать, проявился конструкторский ген Филиппыча. Его отца, Филиппа Евсеевича, конструктора красноярского комбайнового завода, специалисты ценили и помнили еще многие годы после его кончины.

   Однако, вскоре, ситуация подошла к тупику.

   Александр Филиппович довольно быстро стал руководителем проектной группы.   

Появлялись перспективы дальнейшего профессионального роста. Но, чем больше и важнее проектная работа, тем больше документов ты обязан просматривать. А ему становилось все труднее их не только просматривать, а просто видеть. Шутка сказать, уже очки с диоптриями в – 18 и, увы, для продуктивной работы все равно мало!

  - И что же дальше, доктор? – спросил Филиппыч тогда, в уже далеком 75-ом, у своего лечащего окулиста,  – Что ж мне теперь на инвалидность подаваться?

  Сама мысль о невозможности работать дальше, заниматься любимым делом, которое он всегда считал исключительно творческим, Александру Филипповичу казалась просто чудовищной. Нет, и нет.

  Впрочем, свое «нет», ему сказала и доктор:

   - Вам должны помочь контактные линзы.

  Линзы пришлось ждать несколько лет.  И линзы действительно сотворили чудо. Если раньше Филиппыч спрашивал на остановке «Это не наш автобус?», то теперь он называл номер маршрута раньше меня. А уже в 79-ом Филиппыч и сам получил водительские права и стал автомобилистом.  Много лет спустя, он проходил очередную шоферскую медкомиссию и доктор обратила внимание, на то, что он видит все, но как-то «не так».

    - Ну да, я «боковым» неважно вижу. У меня линзы.

    -  А кто вам дал допуск к вождению? И как, справляетесь? Я даю вам справку на год. Потом посмотрим, - строго сказала тогда доктор.

    Уже на улице Филиппыч, по подписи, вдруг понял, что именно эта врач и дала ему заветный допуск.

     Вот так Филиппыч прозрел в первый раз.

    А в 2008 мир снова стала затягивать пелена.

    -Может уже нужны новые, более мощные линзы, - подумал Александр Филиппович.

    Но, офтальмолог выносит неутешительный диагноз – катаракта. Машину, естественно, пришлось поставить «на прикол».

   Дело в том, что еще недавно методика оперирования катаракты подразумевала ее «подращивание». Тогда операции проходили с меньшим риском и с лучшим результатом.

  Но в начале этого года в распоряжении офтальмологов краевого глазного центра появилось новое оборудование, позволяющее лечить катаракту на самой ранней стадии. Врачи осмотрели весной Филипыча и сказали:

  - Да, случай не простой. Линзы обычно так долго не носят. Мышцы глаза за более чем 30 лет их использования могли деформироваться. Зрение уже минус 20 (люди непосвященные часто даже не знают, что бывают такие величины измерения дефекта зрения) Но, ничего, готовьтесь к операции.

  Но, толи сказалось, нервная перегрузка последних лет, толи последствия «дел сердечных» - ставили «стенд» в сердце, а потом и еще была операция, уже на позвоночнике.

  В общем, на операционном столе, под местной анестезией (пустяк ведь, операция - «укол» лазером в глаз и новый хрусталик там!) у Филппыча, вдруг, сердце сдавило.  У больничных каталок быстрые колеса. Через несколько минут над Филиппычем уже колдовали реаниматоры. Обошлось. Потом пришли к выводу, что это стресс, возможно конфликт сердечных лекарств с глазными. Словом, спокойствие и «готовность № 1» к операции. Анестезиолог Ирина Волошенко уверена в успехе. И вот я слышу в трубке голос Филиппыча:

   - Порядок, я уже все читаю без линз!

   - А линзы, - советует хирург краевого глазного Центра  Ольга Шмандина, - выбрасывайте на помойку! Операция на второй глаз уже завтра.

  Вот так, не испугавшись риска хирургический тандем Шмандина-Волошенко за два дня провели Александру Филипповичу две операции на оба глаза. Он прозрел уже во-второй раз!

  А что за секретность у нашего персонажа? Филиппыч, да Филиппыч. Шестьдесят пять лет скоро - все Филиппыч. Может он в «почтовом ящике» секретный сотрудник? Или, вовсе, может автор придумал этот случай, чтобы был повод поблагодарить отважных докторов, не побоявшихся угрозы испортить статистику своих профессиональных удач?  Да, есть секрет.

 Наш Филиппыч – тоже носит фамилию Баршай, он дядя вашего автора.

 Открыл и другой свой секрет Филиппыч  - воля и решимость положить все силы и даже хитрость, но удрать от инвалидности. Вот он и удрал от нее уже во-второй раз,. Сегодня он снова за рулем свой машины. И смотрит он теперь на дорогу своими, не «линзовыми» глазами, без всяких диоптрий!

  Сергей Слесарев.