Память вечная "афганцам", вернувшихся "грузом"...

   БМД уже неделю стояли без движения в брюхе «Антея». За это время за бортом декабрьская жара успела смениться зимней стужей, а авиатранспорты продолжали сиротливо стыть на авиабазе.

    Рядовой Вайлов понял, что если их все-таки поднимут в воздух и перебросят к месту десантирования, то боевые машины десанта просто не заведутся, ни за положенные в таких ситуациях пятнадцать минут, ни за полчаса.

    - Нужно что-то придумать, - подумал в ту ночь молодой десантник.

    И придумал. На дюралевый пол авиагиганта, чтоб не прожечь алюминий, положили стальные прокладки - листы от пушек бронемашин, а затем объяснили ситуацию командиру авиатранспорта.

-         Добро, запускай прогрев, - скомандовала авиация.

    Возможно, что командир экипажа потом долго проклинал свою сговорчивость. В течение всего времени разогрева масляных баков БМД он ползал возле нее вместе с находчивым механиком-водителем. Неважно. Важно то, что когда самолет в ту же ночь приземлился на коротюсенькую для такого монстра, как «Антей» посадочную полосу, машины взвода, где служил механик-водитель Вайлов «сдергивать» тягачами не пришлось – сами завелись и съехали.

    Десантники тогда, разумеется, не знали куда именно их перебрасывают. Да и несущественно это было. Где командование прикажет, там и выполнят боевую задачу десантники 350–ого полка Витебской дивизии ВДВ. Учения и учения.

     Но уж больно много необычного было в маневрах того Декабря 1979–ого. В начале, по тревоге перелет из заснеженного Витебска в солнечный Чимкент. И что главное - без парашютов. Затем, недельный простой на взлетной полосе авиабазы, и, наконец, выдача боекомплектов, медпакетов и сухпайков. И все это явно с расчетом, чтобы хватило не на один день.

    Бойцы невольно мысленно окидывали окружающую их панораму. Рядом находились на выбор - Китай, но с ним у нас тогда было напряженное добрососедство, дружественный Афганистан и Иран, где тогда вовсю свирепствовал духовный лидер страны Аятолла Хомейни. Бойцы полка «полтинника», как звали его для краткости, уже тогда сообразили что маневрами на этот раз дело не обойдется и что, вероятно, им будет доверено утихомирить разбушевавшегося Аятоллу всея Ирана.

     Лишь когда удалось завести последний продрогший БМД полка и колонна двинулась вниз, перед бойцами раскинулась панорама города, построенного в огромной чаше и оградившегося от внешнего мира горами с четырех сторон. На выходе из лощины, по которой продвигалась колонна, светилась надпись «Airport Kabul». Город был залит ярким светом, рыщущих с гор прожекторов. Солдаты словно попали на площадку для съемки фильма «Битва за Берлин». Казалось, еще минута и покажется сам легендарный маршал Жуков, отдаст недостающие распоряжения.

    Но Жукова не было. Зато был командир «полтинника» подполковник Георгий Шпак, в последствии генерал армии, командующий ВДВ.

    - Все тогда произошло по канонам стратегии, - вспоминает спустя четверть века солдат - а ныне кузнец Василий Васильевич Вайлов. – Мы тогда мгновенно захватили аэропорт, автовокзал, телеграф... Железнодорожный вокзал мы тогда, правда, не «брали». В «Афгане», просто-напросто, нет ни железных дорог, ни вокзалов. Знаменитая «Альфа» в эти самые часы штурмовала дворец президента страны Амина. А наш полк свой поход на Кабул завершил взятием казармы танкового полка «Цурандоя», народной армии Афганистана.

     Пикантность этого события была в том, что буквально все офицеры афганской армии учились и проходили стажировку в Советском Союзе и, разумеется, они превосходно говорили по-русски. Может поэтому, а может, потому что действия десантников были столь решительны и главное, грамотно подготовлены, но сопротивление армия тогда нам оказала чисто символическое.

     Василий погрустнел, когда невольно стал сравнивать события тех дней с операциями, проводимыми десантниками значительно позже у нас на Кавказе.

     - Мы потом узнали, что все командиры полков и дивизий еще в июле 79-ого побывали в Афганистане и лично провели рекогносцировку местности. Каждый  лейтенант перед самым началом операции получил персональную карту, на который был каждый дом обозначен и каждый куст в зоне его продвижения по Кабулу. Наш командир полка Шпак, за минимальные потери личного состава при проведении столь сложной операции тогда получил орден «Ленина» и был поставлен «на дивизию».

     - А теперь выясняется, - горестно вздыхает Василий Васильевич, - что в Чечне у офицеров не хватает карт русского города Грозный! Не верю я в это. Просто, у нас нередко считают, что раз в бою было мало крови, то это означает не то, что командир хорошо подготовил свою часть, а то, что, вроде как, противник оказался слабым. Вот и падают кому-то звезды на погоны в пропорции к объему пролитой крови солдатской.

     А крови Василию тогда, как не берег своих бойцов командир «полтинника», повидать довелось вдоволь. На первых порах, пленных в Афганистане не брали. Ни та сторона, ни эта. Наши раненых душманов просто добивали. А те, в свою очередь, с попавшими к ним живыми «шурави» вытворяли что-то не доступное пониманию христиан. Отрезанные носы, уши, снятые скальпы были обычным явлением той не объявленной войны. Обмены пленных или их выкуп, так смахивающий на работорговлю, по воспоминанием нашего очевидца, стал процветать гораздо позже. Тогда и появились отлаженные каналы поставок похищенных и твердые таксы за «живой» товар.

    Не сразу «чухнулись» командиры и насчет причин бодрости у десантников по возвращению тех с «боевых». Никаких запретов по поводу курения устав не предусматривает, а понятие курить и укуриваться появилось значительно позже. А нет наказания - нет и вины.        

    Зато 2-ого августа восьмидесятого, в день пятидесятилетия ВДВ, всем бойцам была одна общая награда: туда, за линию фронта, о которой еще и говорили-то шепотом, с концертом приехал народный артист Иосиф Кобзон.

    Жара в Кабуле в тот день была за 40. Сценой стали два кузова грузовиков, вставших в стык друг к другу. Крышей арены послужил купол парашюта, натянутого над кузовами.

    И зазвучала у подножья древних гор русская песня…

    Час звучит и больше. А тут тревога. Приказ: выступить на «боевое». Бойцы тут же у сцены натягивают «броники», раскаленные каски и, едва дослушав куплет, усаживаются на броню и начинают бросок в неизвестность.

    - У Иосифа Давидовича от волнения, что все здесь также как тогда, в 41-ом, даже мышцы лица тогда напряглись. Он только и смог выговорить: «Я вас прошу сыны, возвращайтесь живыми». И вновь зазвучала песня: 

     - Уголок России отчий дом…

    Сейчас Василий Вайлов не жалеет ни о чем, кроме, как о погибших друзьях, разумеется. Это свято. О них он вспоминает пятнадцатого февраля каждого года на встрече с боевыми друзьями, да и не только в этот день. 26-го декабря, в канун Новогодья, он также  вспоминает о том, как встретил новый, 1980-ый год, год для всей страны ставший Олимпийским, в занятом десантниками Кабуле.

    По возвращению домой выяснилось, что Василий вошел в «Афган» слишком «рано» и комиссариат просто не имел права тогда поставить в его военном билете истинную дату, с которой следует обозначать его участие в боевых действиях. Так у Василия Вайлова «украли» неделю «боевых». Теперь фотоснимки той поры, немые свидетели тех давних событий, покоятся в фотоальбоме ветерана, что само по себе в те времена могли приравнять к диверсионным действиям.

      Потом на гражданке была череда обычных будней: учеба в ВУЗе, брошенная на втором курсе, работа, борьба за жилье. Ветеранство в этой неравной борьбе помогло, но не вдруг и не сразу. Все было как было. Рядовой Вайлов не жалеет ни об одной минуте в своей жизни. Не жалеет, что не было наград за их подвиг. Даже двухметровый сапер их части, по прозвищу «Малыш», домой тогда вернулся лишь со значками. Сотня обезвреженных им мин еще не была поводом для награждений.

     Василий никогда дурно не отзывается об армии. Его сын Александр о ней плохого от своего отца не слыхал сроду. О ВДВ тем более. И это при том, что в разговоре Вайлов сам напомнил о гибели сына генерала Шпака. Капитан Шпак, как известно, погиб в ходе «контр террористической операции» в Чечне.  

     - Моему Саше сейчас  служит. И я только одно повторяю ему – в наше время было простое понятие, тот кто не носил форму и не ел кашу из походной кухни, тот был недомужик.  А решение Служить, или "откосить" оставалось за ним.

    Затем весело добавляет:           

     - А что до сожалений, то об одном я однажды пожалел. Решил разок «по-халявить» за казенный счет – хотел «по-партизанить», то есть напроситься на переподготовку. Так мне сказали в военкомате: «Ты же десантник и «Афганец», чего тебя «переготовить»» И отказали. А так хотелось по-новой куснуть из солдатского котелка! – со смехом заключает ветеран.   

   Сергей БАРШАЙ.